10 октября 1923 года по местному летоисчислению

Сознанию, утонувшему во мраке беспамятства, никак не удавалось прорваться к свету. При каждой предпринятой попытке всплыть со дна его настигала всепоглощающая боль, и он вновь тонул, теряя дыхание и силы. Он боролся на пределе возможностей, рвал жилы в бесплодных стараниях дотянуться до светлого пятна впереди, пытаясь превозмочь тяжесть, что навалилась на плечи и тянула вниз, во мрак.
Обессилев, он почти решился бросить борьбу, когда услышал смутно знакомый голос, звучавший приглушённо, но, без сомнений, звавший его по имени. Он вцепился в этот голос, прилагая огромные усилия, ибо звук становился всё ясней и обещал возвращение к реальности. Его звала женщина, что странно, звала мягко и проникновенно, хотя различал он и нотки настоящей паники.
— Артур… Артур, молю Вас! Очнитесь! Ох, как это всё не вовремя…
— Позвольте мне, — вмешался мужчина, а миг спустя на лицо обрушилась изрядной силы пощёчина. — Хирург, просыпайся! Нет времени разлёживаться!
Ему казалось, проще поднять целый поезд, чем отяжелевшие веки, но голоса всё не унимались. Организм не без усилий подчинился, и расплывающийся взгляд вскоре обрисовал черты склонившейся над ним девушки.
— Наконец-то, — с облегчением выдохнула она, легонько накрыв ладонью его щёку и прибавив информации органам чувств. — А мы уже испугались, что…
— Это чрезвычайно мило, Ленора, — снова послышался слева голос мужчины, который раненому пока не удавалось идентифицировать. — Шум всё ближе, и мы должны…
Он не обращал внимания ни на что вокруг, взгляд, неотрывно прикованный к лицу девушки и не фиксирующий детали, словно прояснился. Этот раненый и бессильный организм, который сейчас так напоминает мешок с песком, и есть он — Артур Клеменс. И он действительно хирург, вернее, был им когда-то. Ему тридцать, веймарец, состоял в браке, служил на фронте в полевом госпитале, старший лейтенант в отставке. Обрывки собственной биографии всплывали в памяти совершенно хаотично, что мешало сосредоточиться на настоящем. А информации из настоящего катастрофически не хватало; он никак не мог вспомнить, где находится, как здесь оказался и что вообще происходит. Ещё смутное беспокойство вызывал мужской голос в стороне, но его обладатель никак не появлялся в поле зрения.
Однако именно этот суховатый и властный голос оказался той путеводной нитью, что буквально протащила Артура через хаос воспоминаний и выстроила их во всей ошеломляющей точности. Война была проиграна, это понимали все без исключения, но веймарцы не были бы веймарцами, если бы не попытались дать отпор. Выжившие после первого нападения жители Боргилда объединились в небольшие отряды и развернули небывалое по масштабам партизанское движение. Артур был одним из них; группа, избравшая хирурга своим лидером, состояла из четверых опытных медиков различных специальностей и занималась оказанием помощи тем, кто продолжал сражаться с заполонившими Веймар роботами.
— Ленора… — едва слышно выдохнул он; тело подчинялось туго, правой руки он и вовсе не ощущал, а потому потянулся левой и коснулся кончиками пальцев щеки девушки.
— Да, это я, — сразу же откликнулась она со слабой улыбкой. — Артур, здесь снова неспокойно, и нам нужно…
— Время поджимает, Ленора, — неожиданно резко произнёс мужчина.
Обладатель голоса, наконец, явил себя, когда склонился над койкой хирурга. Едва сложив его черты в единый образ, Артур попытался сжаться и отползти подальше. Ибо незнакомцем оказался генералиссимус Максимилиан собственной персоной. Он, казалось, нисколько не изменился с момента их последней и единственной встречи. Веймарский лидер был суров, бескомпромиссен, непрошибаемо спокоен и прям как жердь. Те же строгие черты лица, словно из гранита вытесанные, те же сжатые в тонкую нить губы и холодные серые глаза. Единственным свидетельством того, что с памятной встречи в доме Брентонов прошло какое-то время, была длинная, едва зажившая ссадина, спускавшаяся от виска вниз, через глаз и скулу, к уголку губ. Было похоже, что Максимилиан чудом остался при правом глазе. Внимательно наблюдая за ним, Артур вдруг понял, почему не опознал лидера по голосу — он звучал совсем иначе, чем прежде, ведь здесь и сейчас могущественнейший из веймарцев по-настоящему сравнялся в положении со своими согражданами.
— Он что, ещё и головой повредился? — озадаченно спросил у Леноры Максимилиан, наблюдая за реакцией хирурга.
— Вы просто его напугали, — ответила она, одновременно постаравшись успокоить раненого ласковым прикосновением. — Он ведь не знает, что Вы…
— Ему сейчас не меня нужно бояться. Садись скорей, коматозник.
Не без помощи хирург сумел приподняться в постели и лишь теперь получил возможность немного прочувствовать собственное тело. Левый бок покрывала изрядных размеров повязка, от которой при малейшем движении расползалась жестокая боль; далеко не сразу Артур смог вспомнить, в чём дело — кажется, его догнала чья-то ушедшая рикошетом пуля. Правую сторону лица постоянно тревожило неприятное жжение, явно свидетельствующее об обширном ожоге.
И всё бы ничего, раны почти можно было игнорировать, если бы не правая рука. Вернее, полное и не подлежащее сомнениям отсутствие оной: от конечности оставалась только лишь культя верхней трети плеча , туго перетянутая бинтами. Наверное, его как следует накачали обезболивающими, раз она почти не даёт о себе знать. Он не мог взглянуть на рану, чтобы оценить, насколько грамотно с хирургической точки зрения выполнена ампутация, и не сумел понять этого по собственным ощущениям. И когда осознал, что думает обо всём этом исключительно с позиции хирурга, его сложило пополам от боли — больше душевной, чем физической.
— Ну, вот сейчас совсем не вовремя, — с досадой констатировал Максимилиан.
А затем всё вокруг сжавшегося в панике и отчаянии Артура внезапно пришло в движение. Громыхнул близкий взрыв, оконное стекло, рассыпаясь на осколки, отозвалось жалобным звоном; веймарский лидер, невзирая на сопротивление со стороны доктора, стащил его с койки и прикрыл собой метнувшуюся следомЛенору. В стороне истерично завизжал, демонстрируя прямую линию, кардиомонитор, и хирург понял, что с груди сорвало чувствительные датчики. Он окончательно пришёл в себя уже рядом с койкой, отстранённо осознав, что босым ногам дико холодно на кафельном полу, да и отсутствие рубашки порождает массу неприятных ощущений. Ленора, протянув одну руку под локтем Максимилиана, стянула с постели плед и спешно укутала Артура, сопротивляться уже не пытавшегося.
— Что там? — боязливо спросила она у лидера, который как раз медленно выпрямился, чтобы оценить обстановку.
— Тихо пока, но ударило очень близко, — коротко отозвался тот, вновь склоняясь над раненым и хватая его под локоть. — Уходим, надо кого-нибудь из медиков найти.
Только оказавшись на ногах, Артур, борясь со слабостью, сумел осмотреться вокруг. Помещение было знакомо, и память быстро подбросила ему ответ: одна из палат отделения гнойной хирургии. Хотя бы стало ясно, где они находятся — по-прежнему в пригороде Боргилда, в госпитале на Дюнхольм-Роад. Но медики… рыская по развалинам в поисках лекарств и раненых, Артур обшарил, казалось, каждый фут руин больницы и был уверен, что коллег здесь больше не было, никого. Хотя, конечно, оставались ещё врачи, следовавшие за отрядами Лиги Защиты, как окрестили партизанское движение сами его участники.
Максимилиан и Ленора, поддерживая с двух сторон отупевшего от всего происходящего хирурга, добрались до выхода из палаты. Лидер энергично толкнул дверь и едва не сбил с ног подошедшего снаружи человека. Отшатнувшийся на шаг мужчина был облачён в привычный взору белый халат, местами измазанный копотью. Внешне он во многом походил на жителей Саргона— жаркого государства на юге Самедии, славившегося изысканной кухней, несравненной артиллерией и мощнейшим на континенте флотом. Незнакомец, насколько можно было видеть в полумраке коридора, обладал теми же тонкими, мелковатыми чертами лица, высокими скулами, острыми надбровными дугами и по-южному стремительным прямым носом. Аккуратно остриженная каштановая шевелюра в редких отблесках света вспыхивала золотом, а тёмно-карие глаза с удивлением изучали чудного вида трио в дверном проеме. Разве что сложением он совсем не походил на саргонца, будучи выше среднего представителя этой национальности на добрый фут, как был выше и обоих стоящих перед ним веймарцев. Впрочем, мужчина казался вполне доброжелательным, во всяком случае, Максимилиан и Ленора явно были рады его появлению.
— О, отрадно видеть, что наш постоянный клиент пришёл в себя, — у него и голос оказался очень располагающий — мягкий, словно бархатный, спокойный и уверенный баритон; доктор коротко кивнул, улыбнувшись хирургу в знак приветствия, и глянул на его спутников. — Ленора, Максимилиан, будьте добры, спускайтесь вниз вместе с Артуром. Там сейчас безопасней.
— Что это было, Деметрий? Снова они? — с опаской спросил лидер.
— Да, роботы шалят опять, — он сокрушённо покачал головой и, хлопнув Максимилиана по плечу, вывел всех троих в коридор. — Похоже, предстоит ещё несколько ударов прежде, чем их удастся убрать отсюда. Спускайтесь вниз. Когда всё закончится, я обязательно зайду к вам. Артур, самочувствие позволит добраться до подвала?
— Я просто рвусь в бой, — с болью усмехнулся хирург.
— Он только очнулся, — пояснил Максимилиан. — Не было времени, чтобы сориентироваться.
— Понимаю, — доктор вновь слегка улыбнулся. — И всё же ступайте, мало ли что… Я пришлю кого-нибудь из своих с лекарствами, чтобы Артура в себя привести. И ещё одну боевую особу надо бы разыскать…

Укрытие внизу оказалось ординаторской отделения патологической анатомии, хотя Артур не сразу сумел её узнать. Комната, прежде очень уютная, вмещавшая пару диванов, несколько кресел, два рабочих стола со стульями и книжные стеллажи, теперь превратилась в настоящий бункер. Всю мебель куда-то вытащили, её место заняли низкие походные койки, привычные по военным лагерям веймарцев, в количестве двенадцати штук. Один из рабочих столов сохранился, но стоял теперь в самом углу ординаторской, весь заваленный книгами, папками и жалкими остатками лабораторного оборудования.
Совместными усилиями Максимилиан и Ленора усадили обессилевшего от стремительного перехода хирурга на одну из коек. Лидер, поведя плечами и буркнув что-то вполголоса, направился в сторону рабочего стола, а вот девушка присела на край койки, с беспокойством наблюдая за тем, как Артур укладывается, крепко заворачивается в плед и скручивается калачиком. Но лёг хирург всё-таки лицом к ней, а значит, собеседник ему сейчас был нужен.
— Как Вы? — спросила она с долей нерешительности, наклонившись ниже.
— Отвратительно, — глухо признался Артур. — Но рад видеть, что Вы живы и здоровы. Особенно после той нашей последней встречи, которую я помню. Простите, что я Вас отбросил так жёстко… Вариантов не было.
— Не извиняйтесь. Вы спасли мне жизнь и всё сделали так, как того требовали обстоятельства. Спасибо.
Артур промолчал, только едва заметно кивнул в ответ. Осторожно коснулся своей правой щеки — пальцы окрасились ярко-жёлтой противоожоговой мазью.
— Этого я совсем не помню, —выговорил он, вернув взгляд к Леноре. — Что тогда произошло? И… рука… как?
— Всё случилось очень быстро, — печально поведала собеседница. — Вы задели растяжку и толкнули меня вперёд, но сами уже не успели избежать удара. Снаряд взорвался, Вас оглушило и задело пламенем. Но кроме этого… Рядом лежала кровля ближайшего дома, сработанная из кусочков листового металла. Такой вот обрезок и…
— Фрэнк? — совсем тихо спросил хирург.
Ленора только отрицательно качнула головой, и Артур закрыл глаза, не став больше ни о чём расспрашивать. «Спасибо, что пришёл за мной, дружище», — вот и всё, что патолог сказал ему напоследок. Коллега был в критическом состоянии, когда хирург сумел его разыскать. Его шансы выжить были чрезвычайно низки даже до того, как Артур поймал пулю в бок. Эта потеря была из таких, какие оставляют неизгладимый след, и доктор впервые по-настоящему испугался, что не сможет с этим справиться. Ведь он сам совершенно случайно остался жив, а человека более смелого, верного и вызывавшего одно только восхищение больше нет. Смириться с этим будет особенно трудно именно теперь, когда всё, чему Артур много лет учился и чему посвятил свою жизнь без остатка, стало для него недоступным. Осознать этот факт было просто невозможно. Он лишь знал: нет хирургической практики — нет его самого как личности. А пока что разум его покорно тонул в пучине беспросветного отчаяния, будучи не в силах справиться с обрушившейся на него реальностью. Зачем они его спасли…? Оставить умирать было бы милосердней.
— Что же теперь делать…? — приоткрыв глаза, вопросил он в пространство.
Ленора ответить не успела, её опередил до боли знакомый и проникновенный голос от входа в палату:
— Что и прежде, Арти.
В дверях ординаторской, опершись плечом о косяк и скрестив руки на груди, стояла Конрадайн. В ней будто и вовсе ничто не поменялось. Взгляд привычно ухватывал знакомые детали её образа: неизменный белый халат, камуфляжные брюки, высокие армейские ботинки, гильзу-амулет на шее. Прежними остались собранные в практичный хвост русые волосы, исполненные спокойствия черты лица и карие глаза за тонкими линзами прямоугольных очков. Разве что казалась теперь психолог намного старше своих двадцати семи лет. Впрочем, никого ещё не красили пережитые испытания, особенно такие, как выпали на их долю.
— Приятно видеть тебя в сознании, а то бесчувственная коматозная тушка начала меня беспокоить, —Конрадайн широким шагом пересекла палату и, припав на одно колено перед койкой, крепко обняла хирурга. — Как ты? Сильно ошарашен?
— Ошарашен — это очень мягко сказано, — выговорил Артур, вжавшись лбом ей в плечо и наконец-то неведомым образом ощутив себя в полной безопасности. — Мне нужна ясность, Конрадайн…
Психолог отстранилась, присела напротив Леноры на край постели и сжала в обеих ладонях пальцы хирурга.
— Тебе нужны ответы, понимаю, — мягко произнесла она и взглянула на певицу, словно запрашивая поддержку. — Спрашивай.
Артур помолчал, окидывая их обеих растерянным взглядом и не зная, с чего именно начать.
— Спасибо, я только… можно воды…?
— Макс, будь добр, — немедленно окликнула Конрадайн.
Веймарский лидер наклонился к стоящей у ног коробке, вытащил из неё бутылку и перебросил психологу.
— Спасибо, — благодарно улыбнулась ему девушка, и Максимилиан, отворачиваясь, кивнул в ответ.
Артур не видел, чем он там занимался, но судя по позе, что-то читал, склонившись над столешницей и подперев голову руками. Утолив жажду, хирург немного полежал, прислушиваясь к себе, но тело, изнурённое и отяжелевшее, казалось, примолкло. Внимание приковывалось к каким-то мелочам, отказываясь осознавать всё сразу.
— Хорошо… Я уже понял, где мы и, кажется, разобрался, что произошло со мной. Но раз на то пошло, мой первый вопрос о нём, — он кивнул в сторону лидера. — Как он здесь оказался? И меня немного ставит в тупик ваша манера общения с ним. Он ведь…
— Макса подобрали в пригородах наши новые коллеги, — воспользовавшись тем, что Артур не закончил предложение, ответила Конрадайн. — Он не был ранен и сразу вызвался помогать во всём, в чём сможет. У меня был вывих голеностопа, и он первые дни поддерживал меня, пока я не смогла нормально ходить. Ухаживал за Ленорой, покуда её не перестали беспокоить сломанные рёбра. Помогал другим выжившим… над тобой вот эти две недели сидел почти безвылазно.
— Две недели? — с подозрением переспросил доктор.
— Да, две недели, — подала голос Ленора. — Нас как подобрали на месте взрыва, Вы так в сознание и не приходили.
— Ты заставил нас поволноваться, хомяк, — улыбнулась Конрадайн.
— Другие выжившие… а наши?
Обе его собеседницы как-то разом поникли, переглянулись, и Ленора качнула головой ему в ответ. Где-то наверху, прямо над ординаторской, громыхнул взрыв, сыпануло густой пылью, но никто из троих не обратил на это внимания. Максимилиан со злой досадой глянул на потолок, вздохнул и вернулся к книге.
— Н-но… как же… — заикнулся едва слышно Артур. — Терри, Брайан, Брентоны…
— Терри здесь, — чуть оживилась психолог. — Он от меня отстал, сейчас прикатится.
— Прикатится?
— Не буду рассказывать, сам увидишь. Остальные же… Нет, Арти, они не выбрались.
И тут хирург вспомнил, что именно увидел и услышал перед тем, как лишился сознания на долгие четырнадцать дней. Память с сокрушительной точностью сохранила, несмотря на всё произошедшее, громоподобный разрыв крупнокалиберного снаряда, алую крышу дома Брентонов, и её медленное, величавое падение в густые клубы пыли и дыма. У остававшихся там шансов не было вообще, кроме, пожалуй…
— А подвал разве не…? — тихо спросил Артур, и психолог отрицательно качнула головой.
— Проверяли. Он обрушен.
— А что Арн? — хирург сделал ещё одну попытку уточнить подробности. — Я ведь оставлял его дома с наказом защищать вас.
Конрадайн тяжело вздохнула, дёрнула плечами и нахмурилась, словно внезапно, вопреки ситуации, разозлилась.
— Ты, должно быть, плохо знаешь темперамент скольтийцев. Он не мог сидеть без дела и ушёл на поиски подвигов. В результате чего получил пулю в сердце. Как он там говорил… «Вот и окончание баллады»?
— Как? — голос едва подчинялся, но морально Артур уже был готов к самым страшным новостям, а потому во что бы то ни стало желал знать, что именно случилось в тот день с каждым из коллег. — Ты уверена?
— Уверенней некуда. Он пошёл искать тебя и Фрэнка. Взял оружие, бронежилет… но к назначенному времени не вернулся. Я тоже больше не могла ждать и отправилась на поиски хоть кого-нибудь из вас.
Она замолчала, и Артур, повинуясь бессознательному импульсу, накрыл ладонью и крепко сжал её пальцы. Конрадайн слабо улыбнулась в знак благодарности.
— Я нашла его по чистой случайности — искала место, чтобы немного передохнуть. И… Арна застрелил один из роботов. Было похоже, что зашёл со спины. Он навылет прошил пулей бронежилет! Видел когда-нибудь такое, Арти? А потом появилось нечто — человек в какой-то изумительной броне. Я сначала решила, что он из какого-то специального подразделения, но Макс уверяет, что подобного у нас не разрабатывали. Главное — у него были настоящие крылья. Стальные и наверняка тяжеленные, но они каким-то образом позволяли ему летать. В общем, он забрал меня с собой, но я уснула по дороге и пришла в себя уже здесь.
— Тебе показалось, наверное, — с сомнением сказал Артур. — Ты была на взводе, очень расстроена, вот и…
— Нет, Арти, это точно было.
— Я могу подтвердить, — неожиданно поддержала психолога Ленора. — Такие же… существа забрали с поля боя меня и Вас, Артур.
Оба веймарца посмотрели на неё с изумлённой задумчивостью во взглядах. В альтерийской религии действительно существовал похожий феномен — идеальное воинство, стоящее на страже всего доброго и светлого в мире и противостоящее многоликим Тёмным силам. И воины эти действительно носили крылья. Но то альтерийцы, а жителям Веймара, много веков назад отринувшим религию в угоду научным изысканиям, логично объяснить происходящее было трудно.
— Кто бы там ни был, а нам крайне повезло, что они оказались поблизости, братья и сёстры!
Трое собеседников, синхронно вздрогнув, обернулись на голос. Терри действительно «прикатился» в ординаторскую, поскольку перемещался анестезиолог теперь на инвалидном кресле, и теперь уже обе ноги у него были заключены в гипс.
— Ты что, вторую умудрился сломать, растяпа? — вместо приветствия спросил Артур.
— Я всегда выделялся отменной ловкостью, — с грустью вздохнул саргонец; сноровисто перебирая ободья крупных колёс, он быстро переместился к койке Артура и с удовольствием встряхнул обеими ладонями руку хирурга. — Как я рад, что ты наконец-то пришёл в себя, братишка. Веришь ли, я тут чуть не рехнулся с твоими девчонками!
— Ты, вроде, никогда не жаловался на обилие девчонок, — поддел его доктор.
Как Терри удавалось одним своим появлением ободрять окружающих и вселять в их души негасимую надежду, хирург решительно не понимал. Но сейчас это почти сверхъестественное умение коллеги пришлось как нельзя кстати. И было приятно видеть, что, без учёта второй сломанной ноги, анестезиолог цел, здоров и не потерял привычного своего оптимизма.
— Да я и теперь больше для виду жалуюсь, — хмыкнул в ответ Терри, подмигнув демонстративно закатившей глаза Конрадайн.
— Это ещё кто чуть не рехнулся, — проворчала психолог.
— Но дело в том, что ухлестнуть за какой-нибудь прелестной девой мне в нынешнем положении трудновато, — договорил анест, не заметив, что его прервали.
— Стареешь, — протянул Артур с ехидной ухмылкой.
— Не старею, просто они теперь слишком легко от меня убегают, — печально поделился Терри. — И вторую ногу я вообще по-глупому повредил. Никакой романтики.
— Можно подумать, первую ты очень умно сломал, — не выдержал хирург.
Коллега призадумался, а затем снова улыбнулся, пожав плечами:
— По сравнению с этим… сам оцени. Когда Конрадайн покинула дом, я подождал пару часов и отправился следом. Да, опираясь на черенок от лопаты! Вы все пропали, от Майкла вестей нет, роботы совсем разбушевались — что мне ещё было делать? В пути я наткнулся на механоида, того, что с человека ростом. Начал отступать, пока он был занят, и свалился спиной в воронку, проделанную снарядом. А яма, между прочим, была шесть футов глубиной! Перелом на этот раз получился открытый, я потерял сознание от боли, а робот, по всей видимости, не стал тратить время, чтобы меня добить. Очнулся уже здесь и, если можно так выразиться, по уши в гипсе. Эти пришлые медики вручили мне кресло, я тут уже две недели раскатываю без дела. Скучно, брат.
— И совсем не глупо, — серьёзно сказал Артур. — Это я руку глупо потерял… а у тебя всё прилично.
— Сравнил тоже, — с сочувствием, за которое хотелось немедленно врезать ему посильнее, откликнулся саргонец. — Но мой перелом, как ни крути, спас мне жизнь. Да и Деметрий неплохо его обработал. Думаю, заживет почти без последствий.
— Видел я уже вашего Деметрия, — задумчиво протянул Артур, машинальным движением взъерошив свою жёсткую шевелюру. — Крайне подозрительный тип…
— Это чем же? — изумился у дверей приятный баритон обсуждаемого медика.
Он, чуть улыбаясь, неспешно прошёл к собеседникам и остановился рядом с койкой хирурга. Терри, ни мгновения не промедлив, развернулся в кресле, чтобы взглянуть на доктора, и поддержал друга:
— Вот и я говорю, что-то не похож ты на саргонца, брат. Совсем не похож.
— Может быть, — вежливо улыбнулся в ответ Деметрий. — Я же на самом деле пришелец из космоса, присланный сюда помогать вашей умирающей цивилизации, и теперь просто маскируюсь под вас.
Несколько секунд анестезиолог смотрел на него, изумлённо вскинув брови, а потом звонко рассмеялся:
— Ты меня подловил, братишка! Ох, и ловко же тебе это удалось!
— Подловил, — соглашаясь, кивнул доктор и дружески похлопал Терри по плечу. — Как вы здесь? Обстрел не слишком вас обеспокоил?
Собеседники быстро переглянулись, не найдясь сразу с ответом. Оставив в покое книги, Максимилиан подхватил стул,переставил поближе к койке хирурга и уселся, с удовольствием закинув ногу на ногу. Удивительно, что при внешней своей расслабленности он держал спину по-прежнему идеально прямо, словно на завтрак флагштоком закусывал, и ни на миг не переставал бдительно подмечать всё, что происходит вокруг. Артур не сдержался и какой-то миг с неосознанной неприязнью наблюдал за ним. Лидер ответил спокойным взглядом, полным сочувствия и понимания.
— Всё в порядке, — мягко ответила Деметрию Ленора. — Не волнуйтесь за нас, доктор.
— А уничтожение роботов как продвигается? — вклинилась с нетерпением Конрадайн.
— Волноваться за вас — практически моя профессиональная обязанность, — отшутился доктор. — Что же касается уничтожения роботов, то дела идут согласно намеченному плану, насколько мне известно. Сегодня вот они прорвали периметр госпиталя, но нарушитель уже ликвидирован. Можно пока не бояться, что…
В ординаторской разом погасло всё освещение. Комната погрузилась в непроницаемый мрак, поскольку изначально не имела окон. Люди на мгновение замерли и затаили дыхание. Артур почувствовал, как чуть приподнялся матрац, и понял, что психолог встала на ноги.
— …роботы нанесут ещё один удар, — с растерянностью договорил в темноту голос Деметрия.
— Что за ерунда? — сердито поинтересовалась Конрадайн.
— Я сейчас, — справа раздался шорох — Максимилиан что-то разыскивал в коробках. — Где же… а, вот он.
Темноту ординаторской разрубил напополам пронзительно-белый луч фонаря. Свет метнулся по собеседникам и упёрся в дверь, за которой теперь отчётливо слышался топот многочисленных ног и возбуждённые голоса.
— Генератор, что ли, вырубился? — в задумчивости пробормотала Конрадайн. — Или опять подзарядка сбилась?
Луч света упал на её полную хищной грации фигуру, и Артур увидел, как психолог правой рукой сжимает рукоять пистолета в набедренной кобуре. Он до этого момента и внимания не обращал, что она носит оружие. Этот неожиданный факт навёл его на печальные мысли; должно быть, и здесь, в укрытии, опасностей хватало. Хотя, возможно, Конрадайн не рассталась с пистолетом исключительно в угоду старым привычкам.
— А мог вырубиться? — тоже шёпотом спросил у неё хирург.
— Не мог, — ответил вместо психолога Деметрий; доктор тоже стоял, обернувшись лицом к двери и напряжённо прислушиваясь. — Мы его каждый день проверяем. Да и резервный должен был сразу включиться. Конрадайн?
— Идём, — она мягким движением извлекла оружие. — Макс, подсветишь нам дверь? Остальным — не рыпаться.
— Нет проблем, — отозвался за всех лидер.
Двое медиков, разбрасывая по дальней стене угрожающие с виду тени, направились к выходу, но дверь внезапно распахнулась им навстречу. В ординаторскую буквально ввалилась невысокая фигура в чёрном веймарском мундире; на плечах кителя сверкнули бело-жёлтые погоны военных инженеров. У незнакомца тоже был фонарь, но он не пытался никого слепить, только быстро обвел лучом всех, кто находился в помещении. Зато Максимилиан, получив чёткое указание, нарочно засветил гостю в глаза. Мужчина машинально прикрыл лицо рукой и позвал:
— Конрадайн! Ты здесь?
— Мэнни? — с недоверием ответила психолог. — Это ты?
— Конечно, я, кто ещё! Эй, кто там держит фонарь? Опустите же!
— Прости, — сразу отозвался Максимилиан, отводя яркий луч. — Не признал.
Деметрий подошёл чуть ближе, чтобы оказаться в свете фонариков, и по привычке махнул рукой:
— Я тоже здесь, Манфред.
— И я, — внезапно очнулся Терри, рывком крутанув кресло на сто восемьдесят градусов. — Что там происходит, брат?
Стоящий в дверях вложил свой пистолет в кобуру, выключил фонарь и прошёл в ординаторскую. Среднего роста и хрупкого телосложения, он казался неестественно маленьким для веймарца, а оттого очень молодым, едва можно двадцать лет дать. Впрочем, когда мужчина подошел ближе и вступил в круг света, иллюзия эта немного рассеялась. Чуть мрачный и меланхоличный с виду, он взирал на окружающих тёмно-карими, убийственно спокойными глазами. Вот только глаза эти оказались старше ухоженного, чисто выбритого лица как минимум вдвое. Артуру всегда трудно было определить чужой возраст, но незнакомцу явно не меньше тридцати шести. Жёсткий изгиб бровей с глубоко врезавшейся вертикальной морщинкой, тонкие губы и короткая стрижка армейского образца — всё выдавало в нём урождённого веймарца. В совокупности черты его могли бы показаться определённо злыми, если бы мужчина не вёл себя столь подчёркнуто доброжелательно.
Хирург же, наблюдая, как он застёгивает кобуру, машинально подсчитал количество мелькнувшего в поле зрения оружия и пришёл к выводу, что без средств обороны остались только он сам да ещё Ленора. И, возможно, Деметрий; во всяком случае, пока доктор не рассекретил, где прячет, если он вообще есть, пистолет. Может, просто мера предосторожности?
— Что это вы все тут собрались? — спешно поинтересовался названный Манфредом, окидывая взглядом присутствующих; наконец, обнаружил за спиной Деметрия бледного как смерть Артура и понимающе кивнул: — Хирург, наконец, очнулся? Это отличная новость. Но знакомиться времени нет. Дем, Конрадайн, у нас диверсия. Крайл с подручными добрался до генераторов. Возможно, им потребуется ремонт, и…
— Крайлу или генераторам? — с неожиданной злостью спросила психолог.
— Всем, — веймарец ухмыльнулся; скривившись от боли, аккуратно потёр пальцами рассечённую бровь. — Чёрт, меня всё-таки задели… Ладно, Бьорн с остальными уже, наверное, всех виновных повязали, но вы оба нам нужны. Надо придумать всем поганцам достойное наказание и запереть где-нибудь. Ещё срочно нужно найти электрика, чтобы занялся генераторами. Фонарей нам надолго не хватит.
Пока он кратко описывал положение дел, Конрадайн успела вложить оружие в кобуру и, подойдя к мужчине, ухватила его за голову, чтобы осмотреть рану.
— Тебе нужно наложить несколько швов, — заключила она, когда Манфред умолк. — Оставайся, ребята тебе помогут. А мы с Деметрием займёмся остальным, да, док?
— Разумеется, — он прошёл к выходу и изящным движением пропустил психолога вперёд. — После Вас.
Конрадайн тяжело вздохнула, реквизировала у Манфреда фонарь и в мгновение ока растворилась в темноте коридора. Улыбнувшись чему-то своему, Деметрий без промедлений последовал за ней.
— Я зажгу несколько свечей, — неуверенно предложила Ленора, глянув на Максимилиана с молчаливой просьбой подсветить ей коробки с вещами; лидер кивнул в ответ и перевёл луч света в сторону. — Кто знает, сколько нам без электричества сидеть.
— Фонарь далеко не убирай, братишка, — попросил Терри, обращаясь к Максимилиану и на пару футов откатываясь от койки хирурга. — Он нам сейчас понадобится. Ленора, захватишь аптечку, ладно?
Пока вокруг происходило бурное движение, Артур сидел молча, поскольку предпринять что-либо и помочь был не в состоянии. Из-за этого его сначала донимала глухая досада, которая быстро сменилась раздражением. Что-то очень важное проходило мимо него; проходило, задевая самым краешком, и хирург не мог за это зацепиться.
— Кто-нибудь, наконец, объяснит мне, какого чёрта здесь происходит? — поинтересовался он задрожавшим от гнева голосом.
— Сейчас, Арти, — пообещал саргонец, усаживая Манфреда на пол спиной к койке. — Это довольно сложно.
Ленора тем временем вручила Терри сумку с лекарствами и, чиркая зажигалкой, прошлась по помещению, расставив по свободным поверхностям горящие свечи.
— Можно было бы и со знакомства начать, — проворчал хирург, с досадой бросив взгляд на коротко стриженый затылок веймарского инженера. — Обо мне, кажется, весь госпиталь знает, а сам я…
— Прошу прощения, — тот сразу очнулся от своих мыслей и повернулся к доктору. — Манфред Эймс, военный инженер, часть двенадцать-десять, группа «Центр». Был на фронте, во время наступления роботов оказался на территории Альтерии. Вернулся вместе с ещё четырьмя выжившими в Боргилд.
— Это каким же образом? — по-прежнему раздражённо спросил Артур.
— Мои спутники захватили на фронте альтерийскую машину «скорой помощи» и искали подходящее место для пересечения границы, — пояснил Манфред. — Они везли в Веймар раненого медика-неваэхца. Состояние его было тяжёлым, и местные врачи не могли ему помочь, хотя пытались. Фронт уже был уничтожен, все, кто мог, разбежались. Спутников я встретил недалеко от Айсвика, и мы продолжили путь вместе.
Хирург прищурился, когда вспыхнул фонарь — Максимилиан освещал для Терри операционное поле — и медленно выговорил:
— Этот альтерийский город роботы одним из первых сравняли с землёй.
— Знаю, я там был, — Манфред тоже прикрыл глаза, но скорее от боли: вездесущий анестезиолог подлез к его разбитой брови со шприцем. — Однако тогда большинство механоидов разошлись в разные стороны от линии фронта. Мы, правда, повстречали там нескольких… Медик, которого мы пытались спасти, не выдержал тягот пути. Но мы продолжали двигаться к Боргилду, ведь оставаться на одном месте теперь опасно, а в столице наверняка должны были оставаться люди. К сожалению, мы опоздали и сюда…
Артур не ответил и пару минут наблюдал, как Терри начинает накладывать швы. Тот привычными движениями откупоривал колбы со стерильными шёлковыми нитками, надевал перчатки и возился с зажимами. Он очень хотел отвернуться, но сделать это почему-то никак не получалось. Хирург смотрел и смотрел, с каждым мгновением всё ясней понимая: сам он уже никогда больше не сможет оперировать. Эта мысль наполняла его настоящей яростью, пылающей досадой на вопиющую несправедливость судьбы. После всех испытаний, лишений, ежедневной опасности — и это вся награда? Как большинство веймарцев, Артур не верил в высшие силы, властные над судьбой каждого из людей, но теперь впору было упрекать именно их за такую предвзятость.
— Криво шьёшь, — с мстительным удовольствием прокомментировал он действия коллеги.
Терри непонимающе вскинул голову, но промолчал, и Артур ощутил новую вспышку раздражения.
— С меня хватит, — он отбросил в сторону одеяло и сел, придержав машинально раненый бок.
Вербально снова никто не отреагировал; Максимилиан невозмутимо направлял луч фонарика в лицо закрывшему глаза Манфреду, Терри с самым несчастным видом продолжал накладывать швы, и только Ленора осторожно и с безмолвной поддержкой положила ладонь хирургу на плечо. Артур едва сдержался, чтобы её не оттолкнуть. Спустил ноги с койки, осторожно встал, проверяя, на что теперь способно это израненное тело.
— Куда собрался? — немедленно осведомился Максимилиан.
— Тебе я отчитываться не собираюсь, — огрызнулся Артур, сделав пару неверных шагов прочь, туда, где клубился непроницаемый мрак.
— В твоём нынешнем состоянии… — начал было Терри.
— Мне своё состояние лучше знать.
Анестезиолог с лидером растерянно переглянулись, не зная, что предпринять. Приоткрыв один глаз, Манфред с интересом наблюдал за всем происходящим, но вмешиваться явно не собирался. Хирург уже начал отворачиваться, когда троим мужчинам на выручку подоспела Ленора. Он даже вздрогнул от неожиданности, когда девушка, легко поднявшись и зайдя со спины, набросила ему на плечи тёплый плед.
— Мы беспокоились за Вас, Артур, всё это время, — неуверенно улыбаясь, тихо сказала она хирургу. — И продолжаем это делать по привычке. Не злитесь на нас, пожалуйста. Мы действительно желаем Вам добра.
Ужасно хотелось на неё сорваться, но доктор не посмел. В конце концов, виновата она разве во всём, что с ним случилось? Отчасти, конечно, да. И всё же гнев, охвативший его из-за отсутствия реакции остальных, однозначно требовал выхода.[/spoiler]

---

злой дядька патологоанатом